Владимир СТАСЕВИЧ выпускник МФТИ, кандидат физико-математических наук. Работал в IT секторе, в частности, ещё в конце 80-х годов занимался т.н. «экспертными системами» – предшественницами искусственного интеллекта. С 2001 г. владеет научно-производственной компанией РОБИС, которая занимается разработкой приборов для космической отрасли. Некоторые приборы компании РОБИС летают в Космосе.
С 2004 г. владелец и в настоящее время директор ООО им.Фрунзе. Сальский р-н Ростовской обл. Это бывший совхоз им. Фрунзе, когда-то приватизированный и полностью разорённый «эффективным собственником»; более половины земель были розданы трудящимся, часть из которых стали фермерами.
С 2012 г. до 2024 г. хозяйством руководила Раиса Павловна Клименок, опытный руководитель, руководившая несколькими хозяйствами в Подмосковье. В этом году она ушла на пенсию и функцию руководителя взял на себя Стасевич В.И.
СМ: – Владимир Игоревич, Ваше хозяйство занимается выращиванием, в основном, зерновых и масличных культур. Вы ощущаете конкуренцию в этой области?
Владимир Стасевич: – Хозяйство производит зерновые и зернобобовые культуры: пшеница, ячмень, горох, подсолнечник (называемый в наших краях «семечкой»), иногда лён на семя. Эпизодически выращивали нут, рыжик, кориандр.
Конкуренции среди производителей этой продукции не ощущается; на эти товары всегда есть спрос.
Зерновые – это биржевой товар, commodity – по-английски это слово сразу понимают во всех странах. Цена таких товаров определяется на свободном рынке. Иногда такие товары стоят меньше, иногда больше, на цену влияет много факторов, которые порою трудно учесть и осознать. Однако спрос есть всегда. Как формируется цена? Известный экономист Фридрих фон Хайек, который в 90-е годы занял ставшее вакантным в умах постсоветской интеллигенции место Карла Маркса, говорил о неких ценовых сигналах, которые посылают друг другу операторы рынка. Формально биржа зерна имеется в Америке, в Чикаго. Но там котируется зерно несколько иного типа, чем у нас. Так или иначе, мировые трейдеры обмениваются информацией, в результате чего формируется цена зерна, устраивающая и продавцов, и покупателей. Главные факторы, которые на это влияют: урожай во всех странах, соотношение внутреннего потребления зернопроизводящих стран и экспорта, политические пертурбации, коллективные фобии и апокалиптические прогнозы. Иногда правительства начинают регулировать цену на зерно. Пару лет в начале 10-х годов в России действовало эмбарго на вывоз зерна за границу, поскольку казалось, что самим не хватает; потом эмбарго отменили.
В цену зерна для покупателя закладываются расходы на транспорт до порта, фрахт судов для перевозки. Это забота трейдеров. Трейдер – это крупная компания, которая имеет деньги и инфраструктуру для перевозки зерна за рубеж. Она заключает контракт с компаниями в странах – экспортёрах зерна. Зная, по какой цене они смогут продать зерно, трейдеры заключают контракты с производителями зерна.
Главное, что позволяет трейдеру делать свою работу – это большие денежные ресурсы. Преимущество здесь у западных компаний, которые имеют доступ к дешёвому кредиту, а для наших кредит неизмеримо более дорогой. Государства стараются, как могут, поддержать своих трейдеров. В Канаде, к примеру, имеется единая государственная компания-монополист по экспорту зерна. После начала СВО из России ушли иностранные трейдеры, даже китайские, что, возможно, и неплохо. В России есть зернотрейдеры частные и государственные. Недавно две крупные частные компании были национализированы. Это было сделано во исполнение закона о том, чтобы стратегические бизнесы не принадлежали иностранцам, а те две национализированные компании – принадлежали: их владельцы имели двойное гражданство по обычаю российских бизнесменов, разбогатев, приобретать иностранный паспорт. Ну, их и национализировали.
– Как формируется цена на зерновые культуры, прибыль?
За редкими исключениями, в районах зернопроизводства она определяется экспортными ценами. Эти районы – Южный, отчасти Центрально-Чернозёмный Федеральные округа. Это те районы, которые производят зерно на экспорт. Другие районы страны производят его только для внутреннего потребления. Логистика внутри России очень дорога. Какой бы богатый ни был урожай в Сибири, он не влияет на цену. Чтобы привезти хлеб Южной Сибири или Южного Урала в порт, придётся потратить примерно 2 тыс. руб. на тонну: это нерентабельно. Весь объем экспортного зерна дают Центральное Черноземье, Ставрополье, Кубань, Ростовская, отчасти Волгоградская области. Конкуренции там практически нет.
Это что касается зерновых. Есть ещё масличные. Действует запретительная пошлина на вывоз семян подсолнечника, «семечки». Эта мера принята для того, чтобы обеспечить работой наши жировые комбинаты. В какой-то момент их было мало, потом построили много, семечки стало не хватать. В области масличных культур наблюдаются большие колебания спроса и цены. Мы напрямую семечку не экспортируем.
Сейчас часто можно прочитать журналистское нытьё о том, как пошлина на вывоз зерна съедает всю прибыль несчастных аграриев и делает их труд невыгодным. Это глупость, которую «писатели газет» переписывают друг у друга. Ничего этого нет и в помине. Откуда взялся этот миф? Очень просто. В 2020-21 годах цена на пшеницу поднялась до 450 долларов за тонну. Трейдеры тогда готовы были покупать у аграриев по очень хорошей цене. Ну и чтоб не зажирели крестьяне, государство ввело плавающую пошлину: всё, что более 200 долларов на ФОБе, облагалось пошлиной в 70%. ФОБ – free on board – цена, включающая погрузку на борт судна. Обещали вернуть эту пошлину зернопроизводителям, но не вернули. Возврат этой пошлины сразу же превратился в инструмент политических игр районного и областного масштаба: «этому дала, этому дала, а этому не дала». Современные так называемые аналитики не отслеживают динамику тех процессов, которые они якобы анализируют. Сейчас пишут: «Пошлина 5 тыс. за тонну, и она сжирает всю прибыль!» Но она в июне была 56 рублей за тонну, а с июля и вовсе обнулилась. Она просто зависит от цены на ФОБе…
Серьёзный зернотрейдер берёт партию от 500 тонн и выше, поэтому мелкие производители с зернотрейдерами не работают. Чтобы сдать зерно на экспорт, требуется полная информация о производителе зерна, на каком поле зерно выращено – кадастровый номер поля. Для чего это делается? Это барьеры на пути скупки за чёрный нал у невнятных поставщиков и продаже на экспорт. Прежде такие приёмы были распространены, сейчас это сложно, во всяком случае, сложнее, чем раньше. Честные производители приветствуют всякую ясность и прозрачность.
Условия эти выполнимы, но фермеры просят упростить. Выход – создание информационных центров. Не всякий фермер способен держать IТ специалиста и бухгалтера, чтобы взаимодействовать с зернотрейдерами. Тогда в дело вступает т.н. брокер. У нас, например, есть специалист-брокер Саша Зубов, который знает как оформлять документы, напрямую знаком с зерноторговцами в Турции. Это частный посредник между зернотрейдером и производителем. Нужная фигура! Посредников многие не любят и считают чуть не паразитами, присосавшимися к трудовому народу. Помню, покойный Жириновский часто призывал к исключению посредников, которые ничего не делают, а только накручивают цены. Но в реальности эти люди часто оказываются полезными и необходимыми. Если, конечно, они хорошо работают.
– Исходя из Вашего опыта, какова оптимальная форма сельскохозяйственного предприятия в этой области по линейке «агрохолдинг – предприятие меньшего размера – фермерское хозяйство»?
– У нас имеется порядка 10 тыс. га. Фермеры, обрабатывающие 500, 1000 га, часто испытывают трудности разного рода. От оформления бумаг до закупки по хорошей цене средств производства – агрохимии, топлива и техники, так как они не получают скидки от продавцов этих нужных товаров, которую дают большим покупателям. Им трудно организовать продажу правильным зернотрейдерам по хорошей цене. Логически рассуждая, им бы объединить свои хозяйства и пользоваться эффектом масштаба. Однако логика, похоже, занимает незначительное место в человеческой жизни и деятельности. Их, фермеров, ментальность такова: земля наша, никому не отдадим! К объединению они ментально не способны, в их среде царит всеобщее недоверие всех ко всем.
Фермеры – по-нашему, «фермерá» очень часто банкротятся. Если вовремя сдают в аренду свою землю – избегают банкротства и долгов. У нас работают водителями два бывших фермера. Ползарплаты этих работников мы переводим по исполнительным листам в результате их банкротства.
Что ещё делает положение фермеров уязвимым? Климатическая специфика нашей зоны. Дожди у нас могут идти на полосе 5-10 км. А рядом может быть страшная сушь. И ни капли влаги. Так вот маленькое фермерское хозяйство может попасть целиком в зону засухи и не получить ни дождинки. И нечем ему скомпенсировать такое несчастье. Большой объём земли с гораздо большей вероятностью попадёт в зону осадков, хотя бы частично. Осадки – это критический в нашей зоне фактор, его в полной мере не поправишь никакими средствами – ни хорошими сортами, ни правильной агротехникой. Так вот, малое хозяйство может гораздо больше пострадать от засухи, чем большое.
Есть в нашей зоне и агрохолдинги – от 100 тыс. га и выше. Это, как правило, несколько разбросанных порой на большое расстояние хозяйств. Их бизнес надёжно хеджирован, сама величина его защищает. Они могут перекидывать деньги с одного проекта на другой, могут поддерживать даже и провальные проекты или такие, которые окупятся «не в этой жизни».
Эта положительная сторона агрохолдингов. Она же одновременно и отрицательная. Работники надеются, что как ни работай – не дадут пропасть. Управление агрохолдингами очень бюрократизировано. Часто важнее оказывается более правильный отчёт, чем реальный результат. А это убивает эффективность.
Отрицательная сторона агрохолдингов – отсутствие привязки к сельскому поселению. Агрохолдинг не заинтересован в развитии сельского поселения. Он может пригнать технику, завезти внешних рабочих, работающих вахтовым методом. Люди, живущие на селе, для агрохолдингов – это элемент пейзажа, вроде фазанов, зайцев или ёжиков, живущих в нашей зоне. В результате жизнь на селе деградирует.
Таким образом, организация жизни на селе имеет такой вид: фермеры не могут себе позволить вкладываться в сельское поселение, а холдинги не находят нужным. Для поддержки сельских поселений лучше всего пригоден средний размер хозяйства. Достаточно богатый, чтобы иметь возможность вкладывать в развитие сельского поселения, при этом заинтересованный в сельском поселении как в источнике рабочей силы.
