Александр Александрович Зиновьев, фронтовик, социолог и писатель, эмигрант, окончил философский факультет МГУ, работал в области социальной антропологии. На Западе, в основном эмигранты, ухватились за эту тему, и постарались смешать социологию немца Макса Шелера с социологией Александра Зиновьева, и сделали эту тему модной, якобы утонченной. Зиновьев полагал вопрос о первичности общества или личности устаревшим, утверждал, что в современном мире человек есть совокупность социальных функций. А это всего лишь возврат к философии позитивистов или к трудам всем известного Ортеги-и-Гассета. Основные монографии Зиновьева – «На пути к сверхобществу» и «Логическая социология».
Ульяновск, бывший Симбирск, родина авторов и исполнителей громадных социальных проектов: как минимум двоих Ульяновых и одного Керенского. Сергей Геннадьевич Лаковский, владелец агротуристического комплекса «Русский берег», развивает свой проект и правильно делает. Зиновьевская социальная антропология как идеологическая основа не представляется безупречной, но есть хоть какая-то, и это довольно серьезный базис. «Деревня философов» – это что-то из Кампанеллы и отдает Толстовским сектантством. Название молодежного квартала «Рутопия» явно дисскуссионно. Разговоры о «создании нового человека» пугают ницшеанством; к тому же новый человек и так создастся, и уже создался, посмотрите на современных российских школьников – куда новее? Формулировка «материальная духовность» – пижонский оксюморон, давайте оставаться в рамках научного дискурса. Однако радует, что на высоком уровне предпринимаются практические шаги в смысле «новой урбанизации», осознается тупиковая перспектива бешеного строительства гигантских небоскребов – путь такого строительства уже давно устарел, см. «Рассказы о Родине» Дм. Глуховского.
Если кто рассуждает о новом феодализме, то вот тому локальные примеры. Все чаще местные предприниматели осознают необходимость заботиться о населении рядом расположенных земель, даже не принадлежащих им в прямую. Это возврат к былому укладу: деревенский староста шел не к становому приставу, которому, если никого не убили, не украли и не сожгли, и дела нет, а к помещику: помоги, батюшка барин, волки скотину грызут. Или: дай зерна до нового урожая, и лесу порубить – у Ваньки Скотовалова сын отделяется, надо избу строить. Были эксперименты с земством, и советский, и сейчас местные начальники блюдут то что называют жаргонным словом «социалка». Но землевладельцу виднее. В Ростовской области в агропредприятии «ООО им. Фрунзе», бывшем колхозе, на это обращают большое внимание, и готовы поделиться опытом.
Есть на близкую тему теоретические работы, например труд экономиста Ивана Супрунюка «Экономика ближайшего будущего».
Почему нам нравится девчонка, которая живет в сельской местности, отлично выглядит на фоне речного заката на берегу, и может нашептать, напомнить на ухо что-нибудь из Фета: «Ель рукавом мне тропинку завесила…». А не нравится та, что живет в большом городе, и считает, что все парни – злобные дураки, потому что считают ее толстой и невежественной? Вот и вся социальная антропология до копейки.
